Цель РУБИН ЦЕНТР БЕЗОПАСНОСТИ - предложение широкого спектра услуг по низким ценам на постоянно высоком качестве.

Миниатюры прошлого

История с фонарщиком

С введением в Москве и Петербурге уличного освещения на пожарную охрану был возложен и уход за фонарями. Пожарные солдаты, исполняющие обязанности фонарщиков, вечером зажигали фонари, заправляли их маслом, протирали стекла, а утром гасили.

Однажды фонарщик Адмиралтейской части в Петербурге с лестницей, маслом и тряпицами отправился в обход на Невский проспект, где ему предстояло зажечь фонари. В это время по Невскому проспекту совершал вечернюю прогулку царь Николай I. Увидев царя, фонарщик стал неотступно следовать за ним. Царь, заметив фонарщика, подозвал его к себе.

-Почему ты следуешь за мной и не зажигаешь фонари? Ты меня не узнал?!

Испуганный фонарщик стал «во фрунт» и пролепетал:

-Ваше Величество, я вас узнал и давно хочу спросить, какой срок службы определен фонарщику, чтобы заработать пенсию.

Николай I, узнав, что фонарщик проходит службу в Адмиралтейской пожарной части, сказал, что завтра ему все будет разъяснено.

На следующий день в Адмиралтейскую часть явился дежурный флигель-адъютант и объяснил фонарщику и другим пожарным, что срок службы в пожарных частях определен в 25 лет, после чего определяется пенсия. Одновременно выяснилось, что фонарщик, встретивший на Невском проспекте царя, прослужил сверх установленного законом срока 4 года. Николай I распорядился выдать ему дополнительно 4 годовых оклада жалованья и установить повышенную пенсию до конца жизни.

О пожарном мужике

В царствование Анны Иоанновны (1730-1740) пожарное дело заметно пришло в упадок, что привело к эпидемии пожаров.

В жаркое и засушливое лето 1737 г. императрица писала генералу Ушакову: «Андрей Иванович, здесь в Петербурге так дымно, что окошко открыть нельзя, а все оттого, что горят леса и болота».

Но в жаркий 1737 г. горели не только леса и болота — полыхали жесточайшие пожары в северной столице и первопрестольной. В мае 1737 г. в Москве за один день сгорело 12 330 различных строений. Огонь бушевал от Арбата до Лефортова, сильные повреждения получили строения и стены Кремля.

Обеспокоенная пожарами императрица приказала «найти такого мужика, который умеет унять пожар». Однако найти такого мужика не удалось. Значительно позже, когда в обеих столицах сложилась профессиональная пожарная охрана, обязанности «пожарного мужика» стали выполнять брандмейстеры и брандмайоры, обладающие навыками «унимать» пожарные бедствия.

    

Пожар во время чумы

Осенью 1771 г. москвичи жили в великом страхе и смятении: в городе свирепствовала чума.

Под заунывный колокольный звон по безлюдным улицам бесконечной печальной чередой тянулись похоронные процессии, наводившие ужас на москвичей. На огромных повозках восседали, держа длинные железные крючья, «мортусы», одетые в черные балахоны и остроконечные капюшоны с прорезями для глаз и рта. В обязанности страшных «мортусов» входило изымать из чумных домов заболевших и умерших от чумы людей, которых кидали на повозки и увозили в карантин или хоронили на окраинах Москвы в специально вырытых ямах. Число умерших в городе возрастало изо дня в день, покойников пришлось хоронить без гробов.

В городе из-за объявленного строгого карантина сильно вздорожало все продовольствие, многие голодали. Недовольные нераспорядительностью и бездействием властей москвичи взбунтовались. Толпа бунтовщиков растерзала архиепископа Амвросия и попыталась овладеть Кремлем, где вместе с войсками заперся генерал Еропкин. С помощью артиллерии и конницы 17 сентября 1771 г. бунт удалось подавить.

Испуганная императрица Екатерина II направила в Москву 4 полка лейб-гвардии во главе с Григорием Орловым. Наделенный императрицей чрезвычайными полномочиями, он немедленно принял энергичные административные и медицинские профилактические меры, сумев приостановить развитие чумы, а затем и полностью ликвидировать ужасную эпидемию. Среди активных мер борьбы с чумой едва ли не главная роль отводилась огню. Несколько дней над Москвой поднималось дымное облако — гвардейцы жгли дома, владельцы которых умерли от чумы. Всего в городе по приказу Григория Орлова было сожжено 3000 домов с хозяйственными постройками. Такого огромного уничтожения огнем жилых построек не было в Москве более 100 лет. Еще 6000 домов подверглись тепловой обработке, окуриванию горячим дымом; все домашние вещи были сожжены на кострах.

За время эпидемии в городе, насчитывающем ориентировочно 300 000 жителей, погибло очень много людей: по мнению императрицы — не менее 100000, по подсчетам медиков — не менее 50 000 человек.

Для Григория Орлова по приказу императрицы была изготовлена медаль с надписью «За избавление Москвы от язвы».

    

Рапорт воеводы

В бытность Екатерины II в Ржеве случился опустошительный пожар, уничтоживший половину города. Обеспокоенный происшедшим воевода Ржева секунд-майор Сухожилии направил в Правительствующий Сенат донесение-рапорт:

«Сего мая 20-го числа, на память мученика Фаралея, волею Божией половина нашего града выгорела дотла и с пожитками. А из остланной половины града даже неудержимо ползут и ползут скопища тараканов в открытое поле. И, видно, быть на сию сохранную половину города гневу Божию. И долго ль, коротко ль, а оной половине города непременно гореть, что и от старых людей примечено. Того ради Правительствующему Сенату представляю, не богоугодно ли будет градожителям пожитки свои заблаговременно выбрать из хором, а всю оставшуюся половину нарочно спалить, дабы не загорелся город и не вовремя пожитки бы все не пожрал огонь, а быть тогда беде великой».

Рапорт секунд-майора из Сената направили в канцелярию Ее Величества.

Екатерина II, прочтя донесение из Ржева, наложила на бумаге Сухожилина резолюцию: «Половина города сгорела — вели строиться. А впредь тебе, воевода, не врать и другой половины города не зажигать. Тараканам и сказкам старых людей не верить, а дожидаться воле Божьей».

О резолюции императрицы на рапорте воеводы стало известно жителям Ржева. Злые языки прозвали Сухожилина Тараканом, на что он сильно обижался, а особенно назойливых насмешников подвергал порке розгами.

    

Излишняя поспешность

Екатерина II, отъезжая в Царское Село и опасаясь какого-нибудь беспокойства в столице, приказала обер-полицмейстеру Н.И. Рылееву, чтобы он в случае чего-нибудь неожиданного явился тотчас в Царское с докладом. И вот ночью из Петербурга прискакивает Рылеев, вбегает к фрейлине М.С. Перекусихиной и требует, чтобы она немедленно разбудила императрицу; та спросила, в чем дело. Однако Рылеев ответил, что он не обязан рассказывать ей важные и секретные государственные дела. Императрицу разбудили, и Рылеев доложил ей о случившемся на окраине Петербурга пожаре, уничтожившем 3 небольших дома в 1000, 500 и 200 руб. Екатерина усмехнулась и сказала: «Как вы глупы, идите и не мешайте мне спать».

    

Кара поджигателям

Издревле в Москве существовала кара в отношении людей, совершающих поджоги. Соборное уложение царя Алексея Михайловича предусматривало сжечь на месте пожара «зажигалыцика», если он «будет изыман и изобличен в поджоге».

Минули столетия. При каменной застройке Москвы пожары перестали носить опустошительный характер, изменились и законодательные акты, на основании которых наказывались поджигатели.

В книге москвича Н.В. Давыдова «Из прошлого», изданной в 1914г., содержится бытовая зарисовка «публичной казни» виновников поджогов в 50-х гг. прошлого века:

«...В Москве в иные воскресные дни раздавалась по улицам тревожная барабанная дробь. Любопытным представлялась такая картина: за барабанщиком шел взвод солдат с офицером, а за ними шагом ехала запряженная парой лошадей «колесница» — вся выкрашенная в черный цвет платформа, на которой сидели двое или один, в серых арестантских халатах, а на груди у них висели черные таблички с крупными белыми буквами: «За поджог», «За разбой». Рядом с колесницей шел человек в красной русской рубахе — палач.

Это везли на Сенную или Конную площади лишенных по суду всех прав состояния преступников, приговоренных на каторгу, для исполнения над ними «обряда публичной казни».

По приезде на площадь, в центре которой стоял воздвигнутый, за ночь деревянный .круглый эшафот со столбом, арестанта при содействии палача вводили на эшафот, ставили к столбу и, если осужденный был дворянин, то над его головой ломали шпагу, на эшафот поднимался священник в епитрахали и напутствовал осужденного, давая ему целовать крест. Затем громко читался приговор, опять раздавался барабанный бой, и арестант оставался неподвижно, прикованный цепями у позорного столба минут около десяти. В это время из толпы, окружающей эшафот, на него бросали деньги, и их набиралась приличная сумма. Этим денежным подаянием москвичи выражали жалость и извечное русское милосердие хотя и к преступнику, но все же несчастному человеку».

    

Находчивый полицмейстер

Это история, рассказанная академиком М.М. Богословским в своих воспоминаниях, довольно фантастична.

Князь В.А. Долгоруков, будучи генерал-губернатором Москвы (1865-1891), однажды собрал военных и полицейских чинов для обсуждения положения дел с обороной города на случай войны. На этом совещании присутствовал полицмейстер Москвы Огарев, которого князь Долгоруков спросил, что он будет делать, если опять французская армия будет наступать на Москву. Огарев, не задумываясь, ответил, что он прикажет стрелять по наступающим французам из царь-пушки. Когда же Огареву возразили, что у царь-пушки всего 4 ядра, он ответил: «А я буду посылать своих пожарных таскать их назад!»

(Огарев, будучи в 60-х гг. московским обер-полицмейстером, прославился введением в пожарных частях Москвы одномастных лошадей.)

    

Строгий брандмайор

Л.Н. Эртель, будучи брандмайором Петербурга с 1846 по 1858 г., отличался приверженностью к порядку и строгостью к подчиненным. В 1847 г., заметив в одной из пожарных частей неряшливо одетых рядовых служителей, он приказал назначить брандмейстера Иванова на внеочередное дежурство на 6 суток, его помощника Лезнова поставить в трубную на 2 недели, а провинившихся рядовых пожарных наказать розгами.

В марте того же года рядовой пожарный Саленко, исполнявший в части обязанности фонарщика, за самовольную отлучку из своей части в питейное заведение и появление в нетрезвом состоянии был подвергнут в пожарном депо на глазах всего личного состава наказанию розгами в количестве 300 ударов. Эртель приказал вызвать из других частей по 3 пожарных в качестве свидетелей этого наказания для назидания другим любителям хмельного зелья.

Со временем наказание было отменено, но строгий спрос за дисциплинарные нарушения оставался незыблемым. Так, в 1874 г. рядовой Петровской части (бывшей Адмиралтейской), осмелившийся брать с дачников подаяния и собравший всего 38 коп., был посажен на хлеб и воду на 5 суток, а затем поставлен дневальным к воротам пожарного депо (под колокол) на 10 суток.

За упущение по службе брандмейстеру 2-й Адмиралтейской части Гленареву было запрещено носить каску впредь до особого отличия по службе. В николаевское время это было очень позорное наказание, так как каску носили повседневно, что свидетельствовало о высоком положении человека в обществе.

Вместе с тем тяжелая работа пожарных в николаевское время и последующие годы не оставалась без внимания. В 1835 г. отличившимся на царском смотре пожарным частям столицы было пожаловано по 2 рубля, по 2 чарки водки и по 2 фунта говядины. В феврале 1874 г. за умелое тушение пожара в одном из театров Петербурга личному составу Казанской части распоряжением Александра II выдано по 1 руб. Нередко рядовые пожарные за умелые действия на пожарах получали должности помощников и даже брандмейстеров.

Длительное время пожарные служители помимо своих прямых обязанностей и обязанностей фонарщиков занимались истреблением собак. Эртель предписал всем брандмейстерам Петербургской пожарной команды принять участье в ловле и истреблении «бегающих по городу собак без ошейников», а для постоянного наблюдения за ловлей животных и «ведения строгого счета битых собак» назначить одного из нижних пожарных чинов «собачьим старостой».

    

Огнеупор Федуна Бабаева

В 80-х гг. прошлого столетия в одной из можайских строительных артелей случилось незначительное происшествие, приведшее к важному техническому открытию в области пожарной безопасности.

Рабочий артели, занятый изготовлением состава для получения искусственного мрамора, сломал деревянную лопату, которой перемешивал в котле вязкую водяную смесь из кварцевого песка и различных солей. В сердцах рабочий бросил лопату в огонь. По окончании работы, выгребая из печи золу, рабочие обнаружили обломок деревянной лопаты, совершенно не поврежденный огнем, но покрытый тонкой стекловидной пленкой. Рабочий артели Федул Бабаев в одиночку начинает экспериментировать и получает состав, защищающий дерево от возгорания. В дальнейшем, смешивая различные компоненты, изобретатель успешно решает задачу огнезащиты мягких тканей.

Из газет и других источников установлены некоторые моменты биографии русского умельца. Федул Григорьевич Бабаев родился в 1843 г. в крепостной крестьянской семье в селе Горетово Можайского уезда Московской губернии. Он самостоятельно выучился грамоте, а повзрослев, после отмены крепостного права, освоил в одной из подмосковных артелей профессию мраморщика.

В 1890 г. в Москве было официально зарегистрировано «Товарищество на паях для производства и применения огнеупорного состава Ф.Г. Бабаева», просуществовавшее несколько лет. В конце XIX в. в России помимо товариществ Бабаева и Спешнева появляются и другие предприниматели и компании, рекламирующие различные огнезащитные составы как наиболее радикальное средство борьбы с пожарами, главным образом в сельской местности. Но российским создателям «огнеупоров» не удается с помощью огнезащитных средств избавить деревянно-соломенную деревню от извечного пожарного бедствия по причине технического несовершенства тогдашних огнезащитных составов, а также ограниченного количества химических компонентов, которыми пришлось оперировать русским «огнезащитникам». Отечественная химическая промышленность находилась тогда еще в зачаточном состоянии и не могла обеспечить талантливых русских умельцев необходимым количеством красок и пропиточных материалов.

Сказалась и недостаточная стойкость огнеупорных составов. В рецептуру Бабаева, вероятно, в качестве основного компонента входило жидкое стекло (силикат натрия и калия), которое под действием воды и других атмосферных условий быстро выщелачивается и теряет огнезащитные средства. Вместе с тем, безусловно, Федул Григорьевич Бабаев является первооткрывателем в деле разработки и использования химических средств для огнезащиты горючих строительных конструкций и мягких тканей, которые сейчас нашли довольно широкое распространение.

    

Озарение Лорана

На рубеже XX в. в России было открыто новое средство тушения пожаров — огнегасительная пена, получившая мировое значение. Это выдающее техническое изобретение принадлежит Александру Георгиевичу Лорану, учителю физики в бакинской гимназии.

Лоран был очевидцем одного из опустошительных пожаров на нефтепромысле, продолжавшемся несколько дней, и видел беспомощность пожарных в борьбе с огнем.

Через несколько дней, все еще находясь под впечатлением случившегося, Лоран встретил в трактире одного из знакомых, большого любителя пива. Во время беседы, глядя на густую пену в кружке пива, Лоран неожиданно воскликнул:

— Эврика!

Изумленный собеседник спросил, что он мог найти в простой кружке пива. Лоран объяснил, что ему в голову пришла дерзкая мысль применить пивную пену для тушения нефти.

Не откладывая дела в долгий ящик, он провел первый опыт по тушению горящей нефти. Для этой цели были куплены ведро пива, бочка и емкость, в которую залили нефть. Когда подожженная нефть разгорелась, бочку с пивом стали катать, чтобы в ней образовалась пена. Эту пену вылили на пылающую нефть, и горение быстро прекратилось.

 В последующем Лоран заменил пивную пену химическим составом, дающим возможность покрывать устойчивой огнегасительной пеной горящие жидкости, прекращая их горение.

В 1902 г. изобретение Лорана получило официальное признание. Открытие Лорана имело мировое значение, но в России ученый должной поддержки при жизни не получил.

    

Пожарные-черти

До революции на Хлебной площади Самары был расположен цирк, в котором выступала очаровательная артистка — предмет увлечения тогдашнего губернатора. В день бенефиса этой артистки антрепренер и группа решили ставить большую цирковую пантомиму, в которой по ходу действия требовался сонм чертей.

Где их взять? Свободных артистов нет. Бенефициантка обратилась за помощью к губернатору, и последний немедленно распорядился, чтобы из пожарной части, расположенной недалеко от цирка, на эту роль были выделены пожарные.

В цирке на пожарных надели костюмы чертей, пришив их прямо на боевые куртки, а на каски прочно закрепили рога.

Пантомима удалась на славу. Черти добросовестно скакали и прыгали на арене, вызывая аплодисменты публики. Но вдруг послышались сильные удары колокола. Тревога!

Дневальный вызвал караул на пожар. Все пожарные опрометью бросились в свою часть, стащить с себя маскарадное одеяние им уже было некогда.

Выбежав гурьбой из цирка, пожарные-черти через площадь устремились в свою часть, пугая прохожих длинными красными хвостами и черными рогами. Несколько богомолок, случайно оказавшихся на площади, в ужасе крестились.

Чуть не на стену полезли испуганные лошади, когда в конюшню ворвались с уздечками в руках рогатые огнеборцы. Уже в пути на обозе превращались «страшные черти» в мирных пожарных.

Это происшествие случилось в действительности. Старший пожарный Кузнецов, уже в советское время работавший в одной из частей Самары, хорошо помнил свое выступление в цирке в роли черта.

    

Карьера за ругань

На один из больших пожаров в Гатчине приехал царь Александр III. Больше всего царь был поражен не размерами пожара, а несусветной руганью одного из солдат, который, взобравшись на крышу, осыпал пожарных за нерасторопность площадной матерщиной.

Александр приказал адъютанту немедленно узнать, кто это так громогласно и виртуозно ругается. Адъютант доложил царю:

-Ваше Величество! На крыше нецензурно выражался денщик местного офицера Вашкевич.

Немедленно его ко мне, — сказал Александр III. Адъютант тотчас бросился за денщиком и привел его к царю. Не зная, в чем дело, Вашкевич насмерть испугался, ожидая наказания за ругань. «Молодец!» — похвалил его Александр III и, не сказав больше ни слова, молча уехал во дворец. Каково же было удивление всех, и особенно самого Вашкевича, когда вскоре он был назначенбрандмейстером (начальником) одной из частей пожарной команды Петербурга.

Но на этом карьера «виртуоза» ругани не окончилась. Когда в столице при Рождественной части была организована учебная команда, то ее начальником был назначен опять-таки Вашкевич, не познавший даже азы грамоты.


Сожженный дворец

В декабре 1837 г. в Петербурге сгорел Зимний дворец, резиденция русских царей. В момент возникновения пожара царь Николай I находился в театре. Узнав о несчастье, царь немедленно выехал во дворец, чтобы возглавить тушенке пожара.

Задохнувшись от густого и едкого дыма, заполнившего помещения дворца, он приказал немедленно разбить стекла. В течение нескольких минут все окна фельдмаршальского зала были выбиты. Выполнение царского приказа имело самые пагубные последствия. Образовавшийся сильный сквозняк быстро погнал огонь на другие залы дворца, остановить пожар уже было невозможно. Опрометчивое вмешательство царя в тушение пожара в какой-то мере способствовало гибели в огне несравненного творения Растрелли.


Рождение «полундры»

В октябре 1852 г. в Петербурге в районе 3-й Адмиралтейской части произошел крупный пожар, горели жилые постройки. Во время тушения пожара на голову одного из пожарных сверху упала оконная рама, причинив ему ушибы.

Свидетелем этого случая стал царь Николай I, считавший для себя обязательным являться на большие пожары.

Последовало царское распоряжение о введении между пожарными чинами слова «полундра», что означает «берегись — падает сверху». С этого времени этот окрик был принят по всех пожарных частях России для предупреждения об опасном падении предметов сверху.

Надо сказать, что, являясь на пожары, Николай I следовал доброй традиции, установленной императором Петром Великим, который не только часто приезжал на пожары, но и считал своим долгом лично принимать участие в их тушении, чем не раз приводил в изумление иноземных гостей и собственных вельмож.


Дебют Остужева

Настоящая фамилия народного артиста СССР Александра Александровича Остужева была Пожаров. Его ошеломляющий дебют состоялся в московском театре Корша. Посетители галерки, восхищенные неповторимым тембром голоса и драматической игрой артиста, сразу после заключительной сцены дружно гаркнули:

-Пожаров! Пожаров!

Публике в портере и ложах послышалось, что с галерки кричат: «Пожар! Пожар!» Толкая друг друга, зрители в панике бросились к выходу. С большим трудом артистам, капельдинерам, гардеробщикам и швейцарам удалось успокоить публику и предотвратить тяжелые последствия.

После спектакля рассерженный владелец театра потребовал от молодого артиста изменить фамилию:

-Под именем Пожарова тебя больше на сцену выпускать не будем.

-Какую же фамилию мне взять? — спросил молодой артист.

Коллективно стали придумывать артисту псевдоним, чтобы он был близок к фамилии Пожаров и в то же время не пугал зрителей.

Предложили много вариантов: Огнев, Костров, Искров, Пламенев. После долгого обсуждения остановились на фамилии Остужев — и звучит хорошо, и близка к настоящей.

С этого момента Александр Александрович выступал под этим псевдонимом.

    

Перевоплощение артиста

Известно, что Шаляпин владел неподражаемым искусством перевоплощения на сцене, чем нередко пользовался и в повседневной жизни.

Однажды в студии одного московского художника зашел спор о возможности искусства воздействовать на людей. Присутствовавший в студии Шаляпин не принимал участие в споре, внимательно слушая спорящих. Когда спор стал особенно жарким, Шаляпин сказал:

— Я вам покажу, что такое настоящее искусство.

Через несколько минут он незаметно вышел.

...И вот внезапно резко распахнулась входная дверь. Спорящие увидели смертельно бледного, со спутанными волосами Шаляпина, который трагическим голосом произнес: «Пожар!»

Поднялась невообразимая паника, послышались крики ужаса и отчаяния. И вдруг маска страха и боязни исчезла с лица Шаляпина. Он громко рассмеялся и сказал: «Вот что такое искусство».


Не курить!

В декабре 1919 г. в Большом театре Москвы происходило заседание VII Всероссийского съезда Советов. Наряд караула пожарных на период съезда возглавлял брандмейстер Арбатской части Т. Крапчитов.

В перерыве между заседаниями к дежурившему на сцене Крапчитову неожиданно подошел В.И. Ленин и поинтересовался его обязанности. Крапчитов, как сумел, объяснил.

— Ну, а как вас кормят здесь?

— Спасибо, товарищ Ленин, — ответил Крапчитов. — Наш дежурный караул кормят наравне со всеми делегатами съезда.

— Вы не стесняйтесь, — сказал Ленин. — Если с чем будут затруднения — обращайтесь от моего имени к товарищу Петерсону. Он поможет. Только прошу вас, не позволяйте здесь курить никому. Понимаете? Абсолютно никому.

Через некоторое время, когда уже началось заседание, из президиума вышел Крыленко и закурил. На замечание пожарного Крыленко ответил резкостью, но, узнав, что это распоряжение Ленина, немедленно погасил папиросу.

О запрещении курения на сцене Большого театра Крапчитов в тот же день доложил тогдашнему брандмайору столицы А. Понофидину, который распорядился, чтобы в театрах, клубах, цирке вывесили объявления о запрещении курения во всех помещениях, кроме туалетных комнат. Эта первая профилактическая мера явилась отправным пунктом установления противопожарного режима в общественных зданиях Москвы и других городах страны.

    

Почетный топорник

В марте 1930 г. в Литовской пожарной части Ленинграда состоялось расширенное общее собрание личного состава с участием слушателей пожарного техникума, который в это время базировался в этом же здании. На собрание неожиданно для личного состава прибыло все руководство пожарной команды во главе с Рейляндом, произнесшим зажигательную речь о вожде мирового пролетариата Иосифе Виссарионовиче Сталине.

Участники расширенного собрания решили послать телеграмму Сталину следующего содержания:

«Дорогой тов. Сталин. В ознаменование первой годовщины соцсоревнования, по постановлению Ленинградского исполнительного комитета, Литовской пожарной части Ленинградской пожарной команды отныне присваивается Ваше имя.

Единодушным желанием работников Литовской пожарной части Вы избраны почетным топорником нашей части с зачислением в караул дежурной смены. Просим принять наш горячий привет и желание иметь Ваше имя в своих пожарных рядах».

Неизвестно, как отреагировал «почетный топорник» на присвоение ему этого звания. Но достоверно известно, что некоторые участники этой затеи в дальнейшем были репрессированы, в том числе известный пожарный Семен Каляев, подпись которого тоже стояла под телеграммой.


Услужливый сосед

В октябре 1925 г. в Киеве днем возник пожар в жилом четырехэтажном доме № 35, по улице Н. Вал. Загорелось помещение общей кухни на втором этаже, дым проник на четвертый этаж, вызвав испуг жильцов коммунальных квартир, принявшихся немедленно вытаскивать свои пожитки на улицу.

Прибывший по тревоге начальник пожарной части Варченко быстро разобрался в обстановке. Дежурным караулом горение было ликвидировано одним стволом, дым с этажа удалили в открытые окна, жильцы быстро успокоились.

Но дальше, как передает Варченко, произошло вот что: один из жильцов дома ушел в кинотеатр, и, когда прибыли пожарные, его сосед, решив оказать услугу ушедшему, бегом бросился к кинотеатру, не долго думая, распахнул дверь в зрительный зал и закричал: «Иось! Пожар, горим, иди скорее домой!» Моментально в зале поднялась невообразимая суматоха, зрители (а их присутствовало в зале около 300 человек) устремились в панике на улицу. Потребовалось много усилий, чтобы успокоить людей. Тяжелых последствий удалось избежать, но многие зрители получили ушибы.


Свадебный брандмейстер

Издавна в России среди тщеславных людей существовал своеобразный обычай приглашать на свадьбы и другие торжества за плату отставных генералов, обычно в блестящих мундирах и при орденах. Присутствие такого генерала на семейных торжествах под видом гостя подчеркивало влиятельное знакомство главы дома, его общественный вес в деловом мире. «Свадебных» генералов обычно усаживали на самое почетное место, старательно угощали, выдавая его за близкого родственника, а затем щедро оплачивали его присутствие на торжестве.

В небольших городах и уездах, где не было генералов, их заменяли «второсортными» престарелыми мундирными чиновниками. В старом Иваново-Вознесенске было принято приглашать местного брандмейстера, который хорошо справлялся со своей ролью.

Один из богатых купцов решил перещеголять городских воротил. На богатую купеческую свадьбу он выписал из Москвы «родственника-генерала», украшенного пятью блестящими звездами персидского ордена «Льва и Солнца» и несколькими разноцветными лентами. Рядом с московским «родственником» на особом столике красовались его ордена и медали. Столичного гостя поили из особой серебряной стопки, прислуживали ему специально нанятый камердинер в ливрее и лакей. Чтобы не ударить лицом в грязь, не был забыт и местный брандмейстер, которого, однако, посадили пониже столичного генерала. Усатый брандмейстер красовался в мундире и ослепительно начищенной медной каске, при пристегнутом топоре и карабине. Генерал говорил торжественные тосты, а брандмейстер после их окончания оглушительно кричал: «Горько! Ура!»

После свадебного торжества генералу на вокзале устроили помпезные проводы, во время которых оркестр пожарных сыграл прощальный марш, а привокзальная площадь озарилась ослепительным прощальным фейерверком и бенгальскими огнями, смотреть которые собралась половина жителей Иваново-Вознесенска.


Каска — в награду

Первый выпуск в Ленинградском пожарном техникуме состоялся 14 января 1928 г.

Впервые за десятилетний период пожарная охрана страны получила 27 пожарных техников. Наиболее успешно окончившие техникум были награждены не деньгами, грамотами или ценными вещами, а именными пожарными касками, ношение которых еще в то время, по давней традиции, считалось исключительно почетным.

Студенту Козыреву была присуждена посеребренная каска, а студентам Мицкевичу, Остроменцеву и Чернышеву — медные каски от имени «Тремосса» (треста, который производил пожарную технику).

    

Совет курильщикам

Эндрю Корнеги приводит любопытный пример. Владелец одного американского завода, проходя по производственной территории, увидел, что несколько рабочих курят. Как раз над их головами красовалась крупная надпись: «Не курить».

Владелец завода не стал спрашивать их, указав перстом на это объявление, умеют ли они читать, — он подошел к рабочим и предложил каждому из них по дорогой сигарете, сказав при этом: «Я был бы очень признателен, если бы вы курили сигареты в другом месте». Рабочие прекрасно поняли, что владелец завода заметил нарушение ими установленных правил, но им понравилось, что хозяин об этом даже не упомянул.

В связи с этим Карнеги советует: «Чтобы изменить мнение людей, не обижая их, соблюдайте некие правила, которые гласят: «Не говорите прямо человеку о его ошибках, особенно в присутствии других людей». Если вы хотите изменить людей, не вызывая обиды или негодования, соблюдайте правило, которое гласит: “Хвалите человека за его малейшие достижения. Будьте искренни в одобрении и щедры в похвалах”».

    

Строгий пожарный

Известный американский физик-экспериментатор Роберт Вуд был приглашен в Филадельфию для чтения публичной лекции о свойствах пламени и практическом использовании открытого огня в технике. В зале, где проходила лекция, по заранее заведенному порядку был выставлен пожарный пост.

Во время лекции Вуд эффектно демонстрировал различные виды пламени при горении твердых, жидких и газообразных веществ и материалов. Показывались в действии зажженные ацетиленовые горелки, электросварка и газорезка. Дождем сыпались горящие искры, гудело жаркое пламя. Пожарный невозмутимо наблюдал за опытами ученого.

Когда лекция закончилась, усталый Вуд облегченно вздохнул, вытащил трубку и хотел зажечь спичку. И в этот момент пожарный, в течение всей лекции невозмутимо стоявший у стены, громко крикнул на весь зал: «Эй, этого делать нельзя! Курить и зажигать спички здесь запрещено!»

    

Дюма и пожарный

В одном из театров Парижа шла репетиция одной пьесы А. Дюма в присутствии автора. Во время репетиции заключительной сцены Дюма заметил, что из зала исчез пожарный, до этого с большим любопытством следивший за развитием сюжета пьесы. Дюма немедленно отправился в кабинет директора, попросил принести ему сценарий картины, которая репетировалась на сцене, и бросил ее в разожженный камин.

— Что вы делаете? — изумился директор театра.

— Эта сцена не понравилась постовому пожарному, он ушел, поэтому я уничтожаю рукопись. Теперь я хорошо вижу, чего не хватает в заключительной сцене.

Тут же, за столом директора, А. Дюма начисто написал всю заключительную картину заново, которая и вошла в пьесу.


Помогла температура

Американец Чарльз Гудьир много лет трудился, чтобы придать природному каучуку большую эластичность, устойчивость и механическую прочность. Все его опыты оказались безрезультатными, изобретателю грозило полное разорение.

Однажды свалившаяся с полки пластинка каучука случайно упала на горящую плиту. Раздосадованный Гудьир схватил разогретую массу и хотел выбросить ее в мусорную урну. Однако при внимательном рассмотрении он увидел, что структура и внешний вид каучука изменились — сырой каучук приобрел те желанные свойства, которых так долго добивался Гудьир, став более эластичным, прочным и способным выдерживать механические нагрузки. Это был первый опыт превращения натурального каучука в эластичную резиновую массу, первый результат вулканизации каучука.

Так, температура, с которой пожарным приходится постоянно бороться, помогла сделать крупное техническое изобретение.

Основанная изобретателем компания «Гудьир тайр эндраббер» в настоящее время является одной из крупнейших резинотехнических монополий мира.


Свет науки

Знаменитый немецкий ученый Эрнст Геккель однажды был приглашен на открытие нового университета. После торжественной церемонии открытия был дан обед, на котором Геккелю пришлось сидеть рядом с католическим прелатом. После обеда прелат вынул сигарету, а Геккель любезно предложил ему огонь, но сделал это так неловко, что спичка неожиданно погасла.

-Смотрите, — насмешливо проговорил прелат, — свет науки погас!

-Ничего удивительного, Ваше преосвященство. Церкви не впервые гасить свет науки, — ответил Геккель.

    

Изобретение садовника

Французский садовник Монье выращивал в теплицах пальмы, затем пересаживал саженцы в глиняные горшки и отправлял для продажи в Англию. Горшки в дороге бились, пальмы погибали. Садовник терпел большие убытки. Однажды раздосадованный Монье решил слепить кадку для пальмы из цемента. Он взял две деревянные бочки и поместил их одна в другую, а промежуток между стенками залил цементом, получив цементную тонкостенную бочку. Для большей прочности он заключил ее в каркас из железных стержней, а потом для красоты покрыл каркас тонким слоем жидкого цемента. После затвердения новая бочка оказалась на редкость прочной, и Монье был выдан патент на изобретение. Это случилось в 1861 г., который принято считать годом изобретения железобетона как универсального несгораемого строительного материала.

    

Жертвы моды

Во времена французского абсолютизма женские прически были необычайно изощренными. При дворе французских королей особым мастерством в этой области отличался некий мастер Лэгро. Прически, сделанные им придворным дамам, удивляли не только пышностью, высотой, но и украшением картинами сельской идиллии, любовных игр, военных сцен и т.д. С помощью искусственных нитей, помады и пудры, используя проволочный каркас, тонкие ткани и бумагу, Лэгро создавал прически высотой 60-80 см. Каждая прическа была неповторима.

Однако высокие и пышные прически представляли для модниц большую опасность, поскольку могли вспыхнуть от свечей, лампад и других светильников. Подобное и случилось в 1770 г. во время свадебного празднования будущего Людовика XVI. От искр фейерверка прически дам вспыхивали как порох. Более 500 человек стали жертвами моды. Среди погибших оказался и автор причесок мастер Лэгро.


Автомобиль в опале

В дореволюционной России использование пожарных автомобилей встречало различные бюрократические препоны. В 1914 г. завод Густава Листа, специализирующийся на производстве пожарной техники, предложил поставить безвозмездно в одну из пожарных частей Петрограда пожарный автообоз при условии: если в течение года он докажет свою пригодность и экономичность, то город обязан купить все автомобили пожарного обоза, оплатив заводу все расходы. В обоз входил комплект машин — автонасос, линейка, мехлестница.

Городская управа предложение завода отвергла, ссылаясь на то, что «Петроград еще не созрел для пожарных автомобилей».


Театральный пожар

В 1811 г. в Петербурге сгорел большой каменный театр. Пожар в считанные часы полностью уничтожил огромное театральное здание. Обергофмаршал царского двора, известный острослов А.Д. Нарышкин, находившийся на пожаре, сказал встревоженному государю:

— Нет ничего более после пожара: ни лож, ни райка, ни сцены, — все один партер.


Страховка от огня

Хозяин дома, в котором баснописец Крылов снимал квартиру, составил подробный контракт и принес ему для подписи.

В этом контракте, между прочим, было написано, чтобы Крылов был очень осторожен с огнем, а «буде, чего Боже сохрани, случится пожар и дом сгорит по его неосторожности, то он обязан тотчас заплатить стоимость дома, именно 60 000 рублей ассигнациями».

Крылов подписал контракт и к сумме 60 000 прибавил еще 2 нуля, что составило 6 000 000 руб. ассигнациями.

— Возьмите, — сказал Крылов, отдавая контракт хозяину дома. — Я на все пункты согласен, но для того, чтобы вы были совершенно обеспечены, я вместо 60 000 руб. поставил сумму 6 000 000. Это для вас будет хорошо, а для меня равно, ибо я не в состоянии заплатить ни той, ни другой суммы.


Суд в Смоленске

Смоленское вольное пожарное общество в феврале 1901 г. оказалось втянутым в необычайную судебную тяжбу.

Все началось 7 мая 1900 г., когда в здании Городской думы состоялось общее собрание членов общества, на котором предстояло избрать совет, его председателя и штатных должностных лиц. В процессе выбора возникли разногласия — одни требовали закрытой баллотировки кандидатов шарами, а другие настаивали на проведении выборов открытым голосованием. Большинство присутствующих склонились к выборам совета открытым голосованием. Тогда меньшинство членов общества в знак протеста покинуло собрание и направило смоленскому губернатору прошение об отмене открытых выборов. Губернатор переправил прошение в Совет пожарного общества для рассмотрения, который принял решение об исключении наиболее активных жалобщиков из числа членов Смоленского общества, найдя в прошении оскорбительные для себя слова. В частности, Совет счел недопустимыми слова о том, «что выборы проводились посредством принудительного передвижения присутствующих справа налево и слева направо».

Ошеломленные жалобщики, не ожидавшие такого поворота событий, снова подали прошение губернатору, но уже не об отмене выборов, а о восстановлении их членства. Губернатор ответил, что он не имеет права вмешиваться в деятельность общества и только суд может разрешить возникший спор. В Смоленский окружной суд поступило исковое прошение от восьми теперь уже бывших членов общества: И.И. Русакова, В.М. Павлова, Ф.Ф. Лизункова, А.Г. Снежкова, И.А. Малахова, С.Я. Токарева, Ф.П. Богушевского, А.И. Королькова.

Суд решил: постановление Совета об исключении восьми членов общества признать незаконным и отменить, определив иск в сумме 50 руб. в пользу каждого истца за счет средств совета Смоленского вольного пожарного общества. Авторитет пожарных обществ в дореволюционной России был так высок, что члены обществ подавали в суд, чтобы остаться в рядах пожарных.


Пушкин и пожарная труба

В доме у Пушкиных в Захарове постоянно жила их родственница, молодая, красивая, но больная психически девица. Полагая, что ее можно вылечить испугом, родные, проведя рукав от пожарной трубы в окно, хотели обдать ее внезапным холодным душем. Она действительно испугалась и выбежала из своей комнаты. В то время Пушкин возвращался с прогулки из рощи.

— Братец, — закричала помешанная, — меня принимают за пожар.

— Не за пожар, а за прекрасный цветок! — отвечал Пушкин. — Ведь и цветы в саду поливают пожарной трубой.


Достоевский и пожары

Федору Михайловичу Достоевскому немало досаждали пожары в Старой Русе, где он поселился с семьей вдали от суетной петербургской жизни. Пожары в этом городе случались зимой и летом, нередко выгорали целые улицы деревянных домов. Писатель очень тревожился, если начинался пожар и в ночи раздавался звон пожарной колокольни. Он первый просыпался, будил близких, сам шел смотреть, где и что горит.

Супруга писателя Анна Григорьевна в своих воспоминаниях приводит такой любопытный эпизод: «Помню, как ранней весной 1875 года мы переезжали с зимней нашей квартиры в доме Леонтьева на дачу Гриббе, сторож нашего дома, прощаясь, печально сказал:

— Пуще всего мне жаль, что из дома уезжает барин Федор Михайлович.

— Почему так? — спросила я, зная, что муж не имел с ним каких- либо сношений.

— Да как же барыня: чуть где ночью пожар и зазвонят в соборе, барин уже тут как тут, стучится в сторожку: вставай, дескать, где- то в городе пожар! Так про меня пристав говорит: во всем нашем городе нет никакого исправнее сторожа генерала Леонтьева, — чуть зазвонят, а он уже у ворот. А теперь как я буду? Как мне барина не жалеть?

Придя домой, я передала мужу похвалу нашего сторожа. Федор Михайлович рассмеялся и сказал:

— Ну вот видишь, у меня есть достоинства, о которых и сам я не подозревал».


Случай со столбом

Это забавное происшествие имело место в 70-х гг. в одной из областей Южного Урала. Тогда в руководящее звено УВД нередко направляли людей, проштрафившихся на партийной или хозяйственной работе.

Подобный хозяйственник занял должность заместителя начальника УВД, взяв шефство над службой пожарной охраны. Свои обязанности по отношению к этой службе новый заместитель свел к мелочной опеке и явке на пожары, где он, как правило, распекал пожарных за неправильное, по его мнению, тушение пожаров. Пожарные не знали, как избавиться от придирок нового шефа. Помог случай.

Однажды ночью загорелся небольшой деревянный дом, с подачей воды вышла заминка. Находившийся на этом пожаре новый шеф стал строго спрашивать, почему у ствольщика неожиданно пропала струя воды. Ему ответили, что у пожарной машины упал столб воды. Не разобравшись в сути вопроса, замначальника УВД стад нещадно ругать пожарных:

—Что у вас за безобразие творится, куда смотрите?! Устанавливаете пожарную машину рядом со сгнившим столбом, который падает. Немедленно поднимите столб и освободите машину. После пожара я с вами разберусь и накажу виновных!

В этот момент вода от пожарной машины поступила в рукавную линию, пожар быстро потушили. А строгий начальник, не выслушав объяснений, уехал с пожара, доложив утром начальнику УВД, что ночью во время пожара на машину упал столб.

Этот случай быстро получил огласку среди сотрудников Управления, и шеф пожарной охраны получил насмешливое прозвище — Столб. Начальник УВД постарался поскорее избавиться от навязанного ему незадачливого заместителя.